Понимая, что вот сейчас я сам лично перехожу все границы своих же запретов, я очень быстро согласился отправиться к Гудзону. Оставалось только расплатиться по счетам, и в очередной раз поймать взгляд знакомого официанта. Взгляд, который говорил гораздо громче любых слов. На его лице мелькнула едва заметная улыбка – он словно видел, как мы с Тисс растворяемся в нашем мире, так будто никто другой и не существует.

По пути к набережной я молчал, в голове вертелась карусель мыслей. С одной стороны, я чувствовал себя как запертый в клетке, где стены – это правила, которые я сам же и установил. "H&H", мое детище, всегда было для меня больше, чем просто работой. Это была часть меня, ее традиции и принципы стали частью моего кода, частью моей идентичности. А сейчас, отправляясь с Тисс, я словно шел против собственных убеждений, нарушая негласные правила, которые сам же и создал. 

С другой стороны, стоило мне посмотреть на нее, на Тисс, и я забывал обо всем. Ее взгляд – чистый, как летнее небо, затягивал меня, уносил в поток неизвестности. И в этом потоке я тонул с удовольствием.

Холодный воздух, пахнущий соленой водой и бензином, проникал в салон через открытое окно, заставляя меня вздрогнуть. Этот запах всегда сопровождал ночной Нью Йорк.

Я был сосредоточен, взгляд прикован к дороге, а пальцы беспрестанно двигались по кожаному рулю, словно укрощая дикого зверя. Машина ревела, мчась по пустым улицам, минуя темные витрины магазинов, закрытых до утра. Огни ночного Манхеттена мелькали за стеклами, оставляя в глазах расплывчатые отражения. Словно волшебные фонари, они рисовали в воздухе фантастические картинки, переплетаясь в безудержном танце.

Я свернул направо, уводя машину с потока машин, несущихся по шоссе. Руль повернулся в моих руках, и машина плавно скользнула на узкую набережную, где холодный ветер с океана заставил машину слегка покачиваться. 

Я сбавил скорость, с наслаждением вдыхая соленый воздух, пропитанный запахом фиш-энд-чипс из ближайшего  киоска.  Посмотрел на Тисс, снова поймал себя на мысли, что она невероятно красивая. И тут же напомнил себе, что не должен переходить границы. Ночные магазины на гавани ярко светились неонами, приглашая заглянуть внутрь.  Я припарковал машину у самого края набережной, где она оказалась на грани с пропастью, открывающей вид на темную воду, отражающую тусклые огни города.

Я внимательно слушал, покачивая стаканчиком с кофе в руке. "Кельты?" - пронеслось у меня в голове. О своих предках я знал лишь то, что во времена второй мировой мои прибыли из Англии, а затем возвращаться обратно уже и не собирались.

— Кельты? Твои предки и правда были кельтами? — Я посмотрел на нее с удивлением и восхищением. — Несмотря на всю ядовитость этого дерева, у тебя очень красивое имя, Тисс. И ты сама... ты тоже красивая. - Я тут же захотел извиниться за свой комплимент, но передумал в последнюю секунду. Что-то внутри заставило меня молчать, не позволяя даже заикнуться, чтобы забрать свои слова обратно. Но предложение отправиться в небольшое путешествие по реке откинуло любое желание извиняться.

— Да, давай. — я улыбнулся в ответ.

Мы подошли к кораблю. Он был небольшой, рассчитанный, наверное, на десяток человек, с потрепанной краской и немного покосившейся палубой. Старенький, но опрятный прогулочный кораблик. За штурвалом стоял крепкий мужичок в матросской кепке, с усами и сигаретой, которая не гасла даже в тихую ночную погоду. 

— Извините, — капитан, с легким замешательством глядя на нас, качнул головой. — Я не могу катать двоих без других пассажиров. Придется дождаться, пока соберется еще минимум человек пять.

- Может, вы сможете сделать исключение? Мы бы очень хотели просто прогуляться по гавани на вашем корабле. - демонстративно доставая портмоне из кармана, настойчиво просил я. Капитан, с сигаретой, которая тлела у него во рту, как маяк, задумался, почесывая затылок.

— Ну, — произнес он, — в принципе, если вы оплатите место для каждого свободного сидения...

— Конечно, — как можно дружелюбнее улыбнувшись, я кивнул, — мы с удовольствием заплатим. Сколько времени вы можете нам выделить?

— Полчаса по гавани? — переспросил капитан, сверкая глазами при виде пары крупных купюр. И внезапно стал сверхдружелюбным. — Отлично! Проходите, присаживайтесь! Мисс, вам помочь?

Кораблик был совсем старенький, с запахом древесины, соли и моря, который въелся в его доски. Словно он прожил не одну жизнь, и его скрипучие доски шептали о каждом шторме, каждой победе и каждом путешествии, которые он пережил. Краска на нем давно облупилась, обнажив местами темную древесину, но это не уменьшало его красоту. Напротив, каждая царапина и трещина рассказывали свою историю, словно морщины на лице старого моряка. Палуба, покрытая нежной сеткой трещин, казалась похожей на лабиринт с неразгаданными путями, а мачты, увенчанные белыми парусами, были как старые друзья, вместе прошедшие сквозь бури и штормы. И даже несмотря на то, что корабль был уже не так быстр и мощен, как в юности, в нем оставалось нечто волшебное, что магнитом притягивало к себе людей, жаждущих путешествий, пусть и по небольшой реке.

Капитан, с лицом, изрезанным морскими морщинами, как старая карта, и очами, сияющими изумрудом глубины, был полной противоположностью тем гламурным капитанам, что водили яхты по курортным водам. В нем была огромная сила и мудрость моряка, прошедшего через все штормы и бури. Лицо его рассказывало о прожитых годах и испытаниях больше, чем любая карта.

Когда мы отчалили, я увидел, как Тисс взяла бутылочку виски и легко улыбнулась. Ее глаза засияли, как звезды, отражаясь в темной воде реки Гудзон. Я видел, как ее волосы струятся по плечам, подобно волнам, и чувствовал свежий воздух реки, сочетающийся с нежным ароматом ее парфюма. Она была прекрасна в этом вечернем свете, как жемчужина, найденная на дне моря.

Я принял бутылочку, рассмеявшись.

- Благодарю, Тисс. Это прекрасно. Напоминает мне... - чуть приподнимая бутылочку, я взглянул через стекло с темной жидкостью на нее, тут же осекаясь. - Хотя не важно. Благодарю!

Я сделал глоток, и вспомнил тот вечер, когда я был совсем молодым и собрался на свой первый полет на самолете. Нервы были на пределе, я боялся, но и очень хотел полететь. Мы с друзьями решили "успокоиться" и напились до чертиков. Я помню, как меня тошнило, как я засыпал, просыпался и снова засыпал. В общем, запомнился тот полет не тем, как я летал, а тем, как я чувствовал себя потом.

Сейчас же, в этот самый момент я хотел лишь одного - чтобы момент остановился, чтобы ее улыбка сияла вечно. Я чувствовал ее близость, ее жар, и внутри меня горело неудержимое желание. Я хотел поцеловать ее, сжать в объятиях, но боялся напугать, боялся нарушить эту хрупкую красоту момента. Я просто хотел смотреть на нее, чувствовать ее рядом и не отпускать. Вдруг я почувствовал, как Тисс прижалась ко мне плечом.

- Не замерзла? - спросил я, и потянулся к ней, чтобы обнять ее, укутывая в свою же куртку.

Я смотрел на нее, и в этот момент все вокруг словно затихло. Бутылочка из-под виски легла на соседнее место, а волны, ударяясь о борта кораблика, издавали спокойный шепот. Это стало фоном для того, что происходило между нами. Я чувствовал, как ее тепло проникает в меня — ее рука мягко лежала на моей груди, и это было невероятно. Как будто все тревоги и заботы остались где-то далеко: работа, нерешенные дела, повседневные хлопоты — все это казалось неважным. Мы были одни на этом маленьком островке спокойствия, окруженном рекой и звездным небом.

Она улыбнулась, и я заметил, как лунный свет отразился в ее глазах, придавая им особый блеск. Ветер слегка трепал ее волосы, и я, не решаясь прикоснуться, просто наклонился ближе, вдыхая аромат ее локонов — сладковатый и свежий, словно утренний морской бриз. Это было невероятно — ощущение ее близости и тепла. В этот момент мне хотелось просто сидеть рядом с ней, не думая о будущем или о том, что будет дальше. Я пытался запомнить каждую мелочь: ее смех, звук волн и даже аромат виски, смешивающийся с морским воздухом. Все это создавало атмосферу уюта и безопасности, и я понимал, что такие моменты бывают нечасто.

Я прижал ее к себе, и буря чувств накрыла меня с головой. Собственная неуверенность, свои же запреты смешались с невероятной нежностью, радостью и дичайшим изумлением. Я поднял руку к ее лицу и ощутил ее дыхание — оно было таким близким и нежным, чуть теплым, с легким ароматом свежести. Взгляд ее глаз, глубокий и искренний, словно манил меня ближе, как будто в них скрывалось что-то важное, что я должен был понять. Я смотрел на нее и понимал, что хочу быть рядом, несмотря на все сомнения, которые иногда подкрадывались к моим мыслям. Она шепнула что-то о Статуе Свободы, но к своему сожалению я слышал лишь собственные мысли.

Я медленно наклонился к ней, и наши губы встретились в поцелуе — мягком и теплом. Это был момент, когда все остальное исчезло. Забыл о страхах и сомнениях, просто наслаждаясь тем, что мы есть друг у друга. В тот миг я понял, что иногда нужно просто отпустить все переживания и позволить чувствам говорить за нас.

Когда мы отстранились друг от друга, я увидел в ее глазах отражение того же чувства, которое переполняло меня.
- Не знаю, что на меня нашло. - прошептал я, улыбаясь, словно извиняясь за свою смелость. - Но я так рад, что это произошло. - Я вспомнил свой день рождения, как мы стояли с Тисс на крыше, и уже тогда я хотел переступить эту невидимую грань, но смог себя сдержать. А сейчас… сейчас я чувствовал, что уже не хочу останавливаться.

Ее губы были на моих, и мир вокруг как будто замер. Все, что было до этого - шумы города, гул мотора кораблика, даже тихий смех капитана - растворилось в сладкой пелене. Внутри все задрожало, будто землетрясение, но было это от невероятной радости. Я не мог поверить, что это происходит, что Тисс, моя Тисс, отзывается на мой поцелуй так страстно, так искренне. В ее касании не было ни фальши, ни притворства, только чистая, настоящая страсть. Она, словно цветок, раскрылась навстречу солнцу, а я… Я был готов утонуть в этом моменте, в ее глазах, в ее запахе, в ее прикосновении.

Едва успев перевести дух, я почувствовал, как ее губы снова прижимаются к моим. На этот раз это был не просто ответ, а нечто большее. В ее прикосновении чувствовалась жажда, неудержимая тяга, словно она тоже не могла больше ждать, держать себя в руках. Ее пальцы нежно, но уверенно запутались в моих волосах, притягивая меня к себе, и я ответил, углубив поцелуй. В этот момент я растворился в ней, в ее теплом дыхании, во вкусе ее губ.

Ее губы, мягкие и влажные, словно плыли в невесомости, забирая с собой и меня. Я чувствовал их вкус, легкий привкус кофе и вина, перебиваемые дешевым виски из крошечной бутылочки, ее аромат, смесь цветочного парфюма и свежего соленого воздуха. Время остановилось. Я забыл о том, что мы находимся на корабле, в этом речном потоке, под звездным небом. Была только она и я, слившиеся в едином порыве, в едином дыхании. Я хотел раствориться в ней, стать частью ее, забыть все, что было до этого поцелуя.

Я словно очнулся ото сна, коснулся ее щеки ладонью, едва наши губы разомкнулись. Она была такой теплой, такой живой, что я невольно вздрогнул. Ее кожа была гладкой, как шелк, а от ее тепла по моим жилам пробежал острый ток. Я чувствовал, как мое сердце стучит в бешеном ритме, отражая бурю чувств, которая пронеслась в моей душе. «Я тоже… очень рада», — произнесла она, и в ее голосе слышалось нечто больше, чем просто дружелюбная радость. В нем звучала та же нежность, та же страсть, что и в ее поцелуях.

О том, что капитан был на этом кораблике я успел забыть, и когда он подал голос, я сразу же повернул голову к нему. Последовало сразу несколько предложений, поставивших меня в крайне глупое положение.

— Да, то есть... – я растерялся, как мальчишка на самом первом свидании. — То есть, нет.

Слово «каюта» вызвала у меня неловкое чувство, особенно в контексте нашего недавнего поцелуя. Но я быстро отогнал эти мысли и решил продлить прогулку. Я поднялся со своего места, стащил куртку, набрасывая ее на плечи Тисс.

— Сейчас вернусь... — обратился я к ней, а затем подошел к капитану. — Каюта не нужна, но спасибо за предложение. Продлим прогулку на час, ладно? А еще... - я обернулся к Тисс, и дальнейшие мои слова прозвучали гораздо тише, чтобы слышал только капитан. - Что насчет подъехать поближе к Статуе Свободы? 

— Конечно, сэр, — улыбнулся капитан, — прекрасный вечер для прогулки, не правда ли?

— Просто волшебный.— согласился я.

Вернувшись к Тисс, я почувствовал, как мое сердце стучит в груди от волнения. Слова застревали в горле, и я не знал, что сказать. Она смотрела на меня с нежной улыбкой, в ее глазах я видел отражение наших недавних поцелуев, и я не смог удержаться. Я снова приблизился к ней и, нежно поцеловав ее, шепнул:
— Тисс, ты прекрасна…

Статуя Свободы? Честно говоря, она меня не особо интересовала. Все мои мысли были заняты Тисс. Я наблюдал, как она с любопытством рассматривает монумент, ее щеки чуть румянятся от ветра. Она была такая живая, такая настоящая, что статуя с ее холодным, бронзовым лицом казалась просто декорацией. Я не мог оторвать от нее глаз. Длинные вьющиеся волосы, сбегающие с плеч, трепетали на ветру, словно крылья птицы, а ее глаза были полны любопытства и внезапной радости. Как будто она впервые видит эту статую.

Капитан тем временем рассказывал о том, как этот остров стал символом свободы, и о том, что статую подарили французы. Его слова казались мне каким-то отвлеченным шумом, я почти не слышал их. Все мои мысли были заняты Тисс. Я наблюдал, как она внимает его рассказу, ее голова чуть склонена, а ресницы опускаются, как будто она задумалась о чем-то своем.

— Стоит ли причалить? — спросил капитан. Я кивнул, все равно, что делать, главное, чтобы Тисс была рядом. Я бросил взгляд на часы. Сейчас уже поздно подниматься наверх, но я хотел, чтобы она увидела статую поближе.

— Я был в "короне" трижды, — ответил я Тисс, отводя взгляд от нее, чтобы она не заметила моего завороженного взгляда. — Но сегодня, вряд ли получится подняться.

Я говорил это, но в моем голосе не было уверенности. Я не хотел отвлекать ее от этого волшебного вечера, от этого небесного спектакля, который разворачивался перед нами. Ночь была темная, небо над Нью-Йорком почти черным, словно бездонная пропасть, усеянная миллионами звезд. Статуя Свободы, как величественная повелительница, стояла на фоне этого звездного неба, ее бронзовая фигура чернела в темноте, словно она сама была звездой, сошедшей с небес.

Корабль все ближе подходил к острову, и я вернулся к капитану. Гавань была тихой и спокойной, освещенной тусклым светом фонарей. Вода в ней была темной, отражая звезды, как в зеркале. Я видел, как в дали блестят огни Нью-Йорка, а над ними висит темное ночное небо.

— Как можно обойти охрану? — спросил я. — Мне хотелось бы показать статую сверху.

Капитан понимающее улыбнулся, мельком взглянув на Тисс.

— Законным путем никак. Но я могу отвлечь охранника. Вы можете проникнуть к лестнице, пока я буду его отвлекать. А вы знали, что... — капитан заговорчески понизил голос, — внутри статуи Свободы есть лестница, ведущая на вершину факела, но она не доступна для публики. Раньше, в начале 20 века, по ней можно было подняться, и даже существовал специальный лифт. Но сейчас ее используют только для технического обслуживания.

Ночь окутывала Статую Свободы густым покрывалом, и лишь редкие фонари у подножия статуи прорезали тьму. Мы с Тисс, прячась в тени, наблюдали, как капитан, словно умелый фокусник, отвлекал охранника шумным рассказом о том, как однажды увидел в ночном небе падающую звезду, которая оказалась метеором. Охранник, заинтересованный рассказом, отвлекся, и скоро капитан кивнул нам. Я не медлил, взял Тисс за руку. Ее ладошка казалась холодной, но это не помешало мне почувствовать, как ее пальцы, зажатые в моей руке, непроизвольно сжались в ответ, вызывая у меня приятное ощущение. Едва заметно ускорив шаг, я повел ее ко входу в Статую Свободы. Я быстро отворил перед ней дверь, пропуская вперед.

- Дамы вперед, - сказал я, сделав легкий поклон. Моя улыбка была полна легкой наглости, но и щедрой заботливости, которую я чувствовал к ней в этот момент. Войдя следом, бросил мимолетный взгляд на капитана и охранника, которые продолжали живо обсуждать небесные тела, забыв о нас.

- Давно я не нарушал закон... - Добавил я, направляясь следом за Тисс. Моя улыбка теперь была более тайной. Я не хотел говорить ей, что уже несколько раз попадался на подобных выходках.

Внутри Статуи Свободы царил полумрак, проникающий сквозь узкие оконные проемы, которые напоминали бойницы. Металлический каркас статуи, созданный гением Эйфеля, был виден во всей своей красе. Лестница, ведущая вверх, походила на спираль, ввинчивающуюся в небо. Пространство внутри статуи было простое, но завораживающее. Оно вызывало ощущение не только величия сооружения, но и некоторой мистической атмосферы.

- Только посмотри, - очень тихо сказал я, указав рукой на металлические переплетения каркаса, - Эйфель был настоящим мастером. Даже ночью видно, как искусно он собрал все эти части вместе, как они поддерживают друг друга. Прочная красота, не правда ли?

Я замолчал, внимательно рассматривая конструкцию.
- Прости, - сказал я, с легкой усмешкой, - иногда я говорю как законченный строитель. Видно, не могу удержаться от профессиональных замечаний. Но ведь эта статуя действительно великолепна!

Мы продолжили подъем вверх по лестнице, и с каждым шагом полумрак сменялся все более ярким лунным светом, проникающим из оконных проемов. Металлические конструкции статуи казались еще более величественными в этом необычном освещении. Я смотрел на идущую впереди Тисс, и чувствовал, что в этом месте, в этой необычной атмосфере, между нами что-то происходит. Это было не просто приключение, это было что-то более глубокое, что-то более личное.

Когда она произнесла слова о моих работах, внутри меня заиграл теплый свет. Я промолчал, но в глубине души улыбнулся. Эти слова значили для меня невероятно много. Не каждый день ты слышишь признание от человека, который способен оценить то, что ты делаешь, особенно когда в эту работу вкладываешь частичку своей души.

- Саграда Фамилия... Да, я был в Барселоне несколько раз, - ответил я, погружаясь в воспоминания. - Каждый раз, когда я ступал внутрь собора, меня охватывало чувство благоговения. Эта игра света и тени, проникающая сквозь витражи, мозаика из камня, устремленная к небу, вдохновляли меня, как будто я сам был частью этого величественного творения. Я не мог не провести там несколько часов, просто наблюдая, как свет танцует на стенах, создавая новые узоры и переливы. А еще я был в Кёльне, в известном Кёльнском соборе. - продолжил я, добровольно погружаясь в свои воспоминания. - Его величественные формы, высокие шпили, устремленные ввысь, показались мне идеальным воплощением амбициозных мечтаний человека. Кажется, люди всегда стремились к небу, и архитектура - один из способов выразить это стремление. Да, ты права, архитектура - это действительно музыка в камне. Музыка, которая способна переносить нас в историю. А еще Пагода Шведагон в Мьянме... - добавил я, чувствуя, как в моей памяти всплывают очередные яркие образы. - Золотые купола, сверкающие под солнцем, словно созданные Богом, приковывали взгляд. Возможно, именно там меня и посетило чувство, что архитектура это тот язык, на котором я хочу говорить...

Мы поднялись до короны статуи Свободы, и в этот момент мое сердце забилось быстрее. Ветер пытался вырвать меня из реальности, но я остался в моменте.С башни открывался невероятный вид на ночной город, который я любил. Рядом со мной была Тисс, и мы стояли на этой высоте, словно на вершине мира. Это было почти поэтично. Я был здесь, и внутри меня бушевали эмоции, которые невозможно было описать словами. Как она воспринимает этот момент? Я пытался понять ее чувства, но для меня они оставались тайной.

Когда ее нежная ладонь коснулась моей щеки, мир вокруг словно замер. Это прикосновение было легким, словно перышко, но в то же время таким значимым, что я даже затаил дыхание. Я вспомнил, как долго ждал этого момента, и все мое внимание моментально сосредоточилось на ней. Я обнял ее, позволяя ей почувствовать тепло, исходившее от моего тела. В этот момент мир вокруг нас исчез, остался только бескрайний океан чувств, переполняющий мою душу. Я прижал ее к себе, ощущая ее дыхание, ее хрупкую нежность и невероятную внутреннюю силу. Она была так близко, что я чувствовал, как ее пульс отзывается в моем собственном ритме, и мир вокруг нас слился в единое целое. Наши губы встретились. В этом мгновении мир остановился. Остались только мы двое, и чувство было таким глубоким, что ни слова, ни жесты не могли его выразить.Я чувствовал, как ее губы касаются моих, мягко и осторожно, словно мир вокруг нас мог разрушиться при малейшем движении. В этот момент я забыл о всем на свете, остались только мы двое и это волнующее ощущение близости. В этот миг все мысли о будущем и прошлом растворились, осталась только эта нежная близость, полная искренности и чистых чувств. Я хотел, чтобы этот момент длился вечно, чтобы мы навсегда оставались здесь, вдвоем, среди звезд и тишины, охваченные теплом друг друга. Отстранившись на мгновение, я почувствовал, как сердце колотится в груди.

- Мне нужно было сделать это еще тогда, на крыше "H&H". — произнес я с искренним сожалением, словно извинялся за то, что так долго тянул, искал нужные слова. - Тисс, ты мне не безразлична. — признался я, прежде чем снова притянуть ее к себе. Мои губы вновь коснулись ее, теперь уже с еще большей страстью, будто ничего больше не существовало.

Ее слова, подобные мелодичным перезвонам, пробудили во мне вихрь эмоций. Я чувствовал, как она трепещет, как ее губы, дрожащие от нежности, жаждут встречи с моими. Я не мог сопротивляться, не хотел этого. Медленно, словно боясь спугнуть ее хрупкую решимость, я приблизился. Ее губы, мягкие, как лепестки розы, встретились с моими, и мир растворился. Остался только этот миг, сотканный из тепла ее дыхания, из сладостного вкуса ее губ, из аромата ее тела. Я тонул в этом поцелуе, забывая обо всем, что нас окружало, о времени, о пространстве. В глубине души я понимал, что пора отстраниться, но мои чувства были слишком сильными, чтобы дать им волю. Я нежно отстранился, но не отрывая взгляда от ее, все еще влажных от поцелуя губ.

Не выпуская ее из объятий, я попытался собраться с мыслями.
- Мыс Рока... Да, там... Там было… Небо… красное… А может синее… - Я повернулся к ней, забывая все, что знаю о мысе Рока, и заметил, насколько Тисс красива в этом неярком свете, попадающем в окошко, как нежно сверкают ее глаза. - А еще океан, волны… - Я опустил взгляд на нее, потерявшись в глубине ее глаз. - Ты невероятно красивая.

- Тисс, я бы хотел, чтобы ты отправилась со мной в отпуск. - собравшись с мыслями, озвучил я, не отрывая взгляда от Тисс. - Куда угодно. Хоть на Мыс Рока, хоть на Луну, хоть на край света... Главное - чтобы мы были вместе. И... Не отвечай сейчас, подумай, прежде, чем соглашаться или отказываться.

На самом деле я боялся ее ответа, боялся, что мои слова покажутся ей слишком смелыми, слишком поспешными. Но я не мог больше сдерживать свои чувства, не мог больше отрицать то, что сильно волновало меня. Ее глаза, полные таинственной глубины, отражали целый мир, мир, в котором я хотел раствориться. Всякий раз, когда Тисс улыбалась, в этой улыбке было столько тепла, столько нежности, что я чувствовал, как мое сердце замирает в груди.

- А пока... я отвезу тебя домой. - сказал я, понимая, что на дворе уже глубокая ночь, и она, наверняка, устала от сегодняшнего дня. - Завтра поговорим. - добавил я, нежно поцеловав ее в висок, и взяв ее руку в свою. Ее ладонь была теплее, чем я ожидал, и это тепло проникло в меня успокаивающим ощущением.

Ее слова заставили меня рассмеяться. Такой быстрый ответ… Это было так неожиданно и одновременно приятно. Я задумался, куда бы ее повезти. Вспомнил о ее желании побывать в Цермате, которое так и не исполнилось. Представил ее на фоне заснеженных вершин, на фоне уютных ресторанчиков, где мы могли бы провести время за бокалом глинтвейна. Представил, как она спускается по склону на лыжах, или только учится кататься. Цермат… там так красиво зимой, по-настоящему сказочно.

— Поедем в Цермат. Дальше посмотрим, куда отправимся, — сказал я, не отрывая от нее взгляда. — Может, заглянем в Венецию, прогуляемся по узким улочкам, проедем на гондоле по каналам, а потом отправимся смотреть закат в Грецию. Или погрузимся в атмосферу Праги, побродим по древним замкам.

Мы вернулись к кораблику так же незаметно, как и шли к Статуе Свободы. Тихо ступая, мы обогнули Статую, пробираясь вдоль кромки воды, пока не оказались в тени палубы. Там тихонько постучали по борту. Капитан, видимо, уже ждал нашего возвращения, поспешил к нам.

— Должен вас поблагодарить, вы сделали сегодняшний вечер еще более волшебным, — произнес я, наблюдая, как Тисс мирно спит, прижавшись щекой к моему плечу. Ее дыхание было ровным и спокойным, как легкий ветер. Ее волосы, рассыпанные по плечам, казались шелковистыми, словно паутина золотых нитей. 

— С такой красивой девушкой по-другому и быть не может, — услышал я в ответ, как только капитан сел за руль. — Прекрасная ночь.

— Да, лучшая в моей жизни, — подтвердил я, нежно коснувшись ее волос.

Едва мы причалили, капитан, улыбнувшись, помог Тисс сойти на причал. Я протянул ей руку, чтобы поддержать. Ее теплое прикосновение было как волшебство, которое заставило мое сердце забиться быстрее. Я подошел к капитану, который уже отходил к кораблю.

— Позвольте выразить вам искреннюю благодарность за прекрасно проведенный вечер. За ваше гостеприимство. — Я вложил ему в руку несколько крупных купюр. Капитан сначала отказывался, не желая брать вознаграждение. Но я настоял. Все-таки такая чудесная ночь и незабываемые впечатления, которым он поспособствовал.

— Это было незабываемо, — сказал я, глядя на Тисс. Я открыл для нее дверь и галантно подал руку, помогая ей сесть.

В машине было тепло и пахло кофе, а еще… ее духами. Ее взгляд, ее улыбка… В голове крутилось желание как можно дольше наслаждаться этим мгновением, запомнить каждую секунду, каждое мгновение. 

— Нет, не говорили, — покачал я головой, невольно вспоминая, а не говорили ли мне подобное раньше? — Может, сделаем лишний круг?

Машина плавно выехала на набережную, Нью-Йорк словно замер во сне, но его сердце билось в ритме миллиона огоньков, отражающихся в воде Гудзона. Я невольно залюбовался его сиянием. Мы проехали по мосту, набирая скорость. Город развернулся перед нами в всей своей величественной красоте. Высотки словно тянулись к звездам, а яркие вывески магазинов играли цветами, отбрасывая причудливые тени на асфальт. Я не заметил, как мы вернулись по другому мосту, проезжая мимо ярких вывесок и ночных магазинов, словно в сказочном путешествии по зачарованному городу.

Мы остановились перед ее домом. Я вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу автомобиля, галантно подал ей руку.

— Не хочу тебя отпускать. Даже на пару часов. - проговорив, я притянул Тисс к себе. Ее губы были мягкими и сладкими, и я не хотел отрываться.

— Спокойной ночи, — сказал я, отпуская ее из объятий.