Стоя здесь, посреди бутика, я чувствовала себя так, как чувствует бабочка, только что вырвавшись из кокона, и ощутила себя… Не знаю, как описать это чувство. Словно все эмоции мира разом нахлынули на меня. Мельком в зеркале я увидела себя в этом платье, и сердце забилось быстрее.

"Неужели все настолько хорошо?" — мелькнувшая мысль заставила смущенно усмехнуться. Но внутри меня кипела радость, и мне пришлось приложить титанических усилий, чтобы не покружиться перед зеркалом, словно танцуя с самой собой. Краснота полила щеки, я попыталась скрыть ее, опуская взгляд, но это выглядело, наверное, глупо.

Я вернулась в примерочную, чтобы переодеться, и даже там не могла перестать улыбаться. Удивительно, как легко Анселю удалось вогнать меня в краску, и вместе с тем почувствовать себя особенной. Размышляя, я снова сменила прекрасный образ на свою повседневную одежду, гораздо более скромную, не столь вычурную, и даже слегка... Скучную. В глубине души я продолжала себя уверять, что не достойна такого внимания, восхищения, и этой красоты, которую милая девушка-консультант унесла администратору.

Вернулась в большой зал, когда администратор паковала еще что-то, помимо платья. Коробок было несколько, и по брендовым надписям на них можно было догадаться что именно там находится. Ансель даже купил мелкие детали, чтобы завершить мой образ! Он был таким великолепным, уверенным, и я чувствовала себя рядом с ним как простая деревенская дурочка. Я чувствовала, как его забота и внимание окутывают меня, словно теплый плед в холодный день.

Мы вышли на улицу, и я почувствовала себя еще более неловко. Он нес все пакеты, и я попыталась взять хотя бы один, но тут же получила отказ, и лишь усмехнулась, от собственной неловкой попытки урвать хотя бы один такой.

— Спасибо, Ансель. — конечно, не поблагодарить просто было нельзя. Но вместе с тем для себя я решила вернуть долг за столь неожиданные эмоции и невероятно дорогой подарок. Как? Еще не было ни мыслей, ни идей, но было желание, а это уже говорит о многом. - Я знаю хорошее кафе, здесь недалеко. Так всегда подают свежие круассаны и ароматный кофе.

Я не могла дождаться, чтобы провести этот день вместе с ним. Каждый момент с Анселем был наполнен радостью и удивительными открытиями, и я была благодарна за каждую минуту, проведенную с ним.

Когда мы подошли к машине, я заметила, как Ансель аккуратно складывает пакеты в багажник, заботясь о каждой детали. Я все чаще стала замечать, что его внимание к мелочам восхищает меня. А еще увлеченность собственным делом.

- Его скрутили охранники. А затем забрала полиция. - Я резко ударил по педали газа, чувствуя, как машина мгновенно набирает скорость. Колеса заскрипели по асфальту, оставляя за собой легкий дымок. Ветер ворвался в салон через приоткрытое окно, хлестнув меня по лицу. Я выехал на дорогу, и сразу же почувствовал напряжение в воздухе. Где-то в стороне кто-то засигналил, но я не обратил на это внимания. Мой взгляд был прикован к дороге впереди, а мысли — к Эрику. Сердце билось в груди, как барабан, подгоняя меня двигаться быстрее. Я знал, что каждая секунда для него может стать последней. - Его зовут Чед, парень, проработавший здесь всего несколько дней, и сразу же пришедший клянчить у Эрика повышение в должности. Он разозлил Каллахэна, и тот уволил его. А это... Не знаю, месть, или личная неприязнь.

До больницы оставалось всего несколько поворотов, но внезапно я заметил, что главная дорога перекрыта. Впереди произошла серьезная авария: в такси, проехавшее на красный свет, врезался грузовик на большой скорости. Место происшествия было оцеплено полицией, и движение перенаправляли на соседние улицы. Я глухо выругался себе под нос, понимая, что это добавит лишних пятнадцать минут к моему пути.

Я почувствовал, как напряжение нарастает внутри меня. Каждая минута была на вес золота, и я не мог позволить себе задерживаться. Прибавив скорости, я свернул с главной дороги на ближайший проулок. Узкие улочки, извиваясь, вели меня к больнице. Я лавировал между машинами, стараясь не терять ни секунды. В голове крутились мысли о том, как важно успеть вовремя, и я чувствовал, как адреналин разливается по венам, подгоняя меня двигаться быстрее.

Конечно, Эрик крепкий, справится. Не может не справиться, просто не может. Я пытался убедить себя в этом, но всем телом ощущал неприятную дрожь, словно сейчас же взорвусь. Волнение и страх за друга переполняли меня, не давая сосредоточиться. Только сейчас я обратил внимание на разбитые костяшки руки, которые пульсировали болью.

Охранника уволить к чертовой бабушке! Как он мог допустить такое? В голове крутились мысли о том, что нужно нанять новых охранников, которые смогут справляться со своей работой в разы лучше. Я чувствовал, как гнев и беспокойство смешиваются внутри меня, подстегивая к действию. Эрик должен справиться, просто обязан.

На подъезде к главному входу больницы я заметно сбавил скорость, стараясь не пропустить нужное место. Внимательно осматриваясь, я искал, где можно припарковаться. Наконец, я заметил небольшой участок, кажется, с какими-то цветами, и сразу же вырулил машину туда. Колеса мягко прокатились по земле, и я остановился, чувствуя, как напряжение немного спадает.  Выключив двигатель, я на мгновение задержался, собираясь с мыслями. Вздохнув глубоко, я открыл дверь и выбрался наружу.

- Да, справится. - только остановившись, ответил я с небольшим сомнением в голосе. Внутри меня бушевала буря эмоций. Я пытался убедить себя в том, что Эрик действительно справится, но сомнения не отпускали. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но тревога не отпускала. В голове крутились мысли о том, что могло пойти не так, и как я мог бы помочь, если бы оказался рядом раньше.

Дождавшись Жасмин, я выбрался наружу и сразу же помчался к стойке регистрации. Женщина, говорившая с кем-то по телефону, даже не собиралась обращать на нас внимание. Ее равнодушие вызывало во мне бурю негодования. И видит бог! Если бы не подошли Ансель и Эмма, для нее все могло бы закончиться плачевно. Я чувствовал, как гнев и беспокойство смешиваются внутри меня, подстегивая к действию.

- Пытаюсь выяснить, но кто-то слишком любит почесать своим длинным языком! - начиная отвечать, я говорил громче, и громче, пока точно не привлек внимание всех окружающих. Ленивый взгляд женщины в мою сторону вызвал приступ бурана в моей голове. - Эрик Каллахэн, огнестрел, привезли вот только что. Где он? Что с ним?

- Я перезвоню. - сперва оборвав связь с кем-то важнее волнующихся посетителей, женщина развернулась к допотопному компьютеру. - Да... Есть такой... Сейчас на операции, больше ничем помочь не могу. Если хотите, ожидайте.

Мое терпение готово было пробить брешь в голове этой дамочки. Мысленно послав ее ко всем святым, направился вдоль длинного коридора, где и наткнулся на одну медсестер, попытавшуюся остановить меня стандартными фразами. "Туда нельзя!", "Я сейчас охрану вызову!", действовали на меня так же, как на слона зубочистка. Но я все же остановился, крепко вцепившись в руки несчастной медсестры.

- Вызывай охрану, полицию, МЧС, да хоть инопланетян вызывай. Мне нужно знать где проходит операция Каллахэна. - в ответ на мою пылкую речь девушка едва не икнула от испуга, а потому кратко указала на одну из дверей, рядом с большим стеклом.

- Но туда нельзя. Дождитесь врача, и вам все расскажут.

Известие о том, что Эрика подстрелили, больно ударило по вискам, словно молотком, на время выбрасывая меня из этой реальности в ту другую, где двое хирургов, в белых халатах, залитых кровью, никак не могли оттащить словно спятившую вчерашнюю студентку университета от погибшего ребенка. Мои руки, дрожащие и окровавленные, цеплялись за маленькое тело, как будто она могла вернуть его к жизни. Старший хирург, несмотря на все старания, с тяжелым сердцем назвал время смерти, его голос звучал как приговор. В этот момент время словно остановилось, и я почувствовала, как холодный пот стекает по спине, а сердце сжимается от боли и беспомощности.

Возвращаться в больницу, пусть и не мою бывшую, не было никакого желания. Снова слышать этот пищащий звук мониторов, который пробирался до самых костей, ощущать запахи антисептиков и медикаментов, смешанные с легким ароматом кофе из дежурной комнаты. Пересекаться взглядами с медсестрами и докторами, которые, казалось, знали все мои страхи и сомнения, их глаза полные сочувствия и усталости. Каждый шаг по коридору напоминал о прошлом, о тех днях, когда я сама была частью этой системы, когда каждый пациент был для меня важен, а каждая неудача - личной трагедией.

Из моих раздумий меня выдернул голос Анселя. Только сейчас я осознала, что крепко сжимаю собственный кардиган, словно это могло защитить меня от реальности. Нет, я не хочу отправляться туда! Не хочу больше видеть печальные лица, грусть и ожидание неизбежного. Мысли всячески отрицали, но я кивнула.

- Конечно, едем! - быстро ответила я, сместив взгляд к окну. За стеклом мелькали деревья и здания, словно в замедленной съемке, а сердце билось так громко, что казалось, его стук эхом разносится по всему салону машины. С каждым новым сантиметром, приближающим нас к больнице, я ощущала, как напряжение нарастает, словно невидимая рука сжимает грудь. В голове проносились мысли, одна за другой, но ни одна не задерживалась надолго. Взгляд скользил по пейзажу, но я не видела ничего, кроме размытого пятна.

Уже внутри нас встретили двое знакомых Анселя. Один из них, высокий темноволосый мужчина с проницательным взглядом, протянул руку для рукопожатия, приветствуя. Его осанка и уверенность в движениях сразу выдавали в нем профессионала. Вторая, хрупкая и привлекательная брюнетка с мягкими чертами лица, приветливо улыбнулась, но в ее глазах читалась тревога. Я едва уловимо улыбнулась, когда Ансель меня представил, и тут же сжалась, как сворачиваются ежики, пытаясь спрятаться от внешнего мира.

А дальше... Мне было сложно описать все то, что происходило дальше парой слов. Роджер словно осатанелый направился вглубь длинного коридора, почти накинувшись на одну из медсестер. Незаметно для себя я коснулась предплечья руки Анселя. Мне были знакомы такие вот посетители больницы, - волнующиеся за своих друзей и родных, раздражены отсутствием ответов, легко возбудимы и готовы взорваться хоть сейчас.

- Я сейчас. - шепнув крайне тихо, я последовала по тому же коридору, совершенно неуверенно и словно нехотя. Каждый шаг давался с трудом, словно ноги были сделаны из ваты и отказывались слушаться. Коридор казался бесконечным, и каждый метр пути растягивался в вечность. Перед глазами снова и снова появлялись темные пятна, и я чувствовала, как холодный пот стекает по спине. Сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. В голове крутились мысли, но все они были размытыми и нечеткими, как в тумане. Я старалась сосредоточиться на каждом шаге, но страх и тревога сковывали меня, не давая двигаться вперед. Остановилась только рядом с медсестрой и Роджером, когда тот ее едва ли не встряхнул, как тряпичную куклу. Мне же оставались секунды, чтобы придумать историю, благодаря которой мне все расскажут. - Простите... Возможно как доктор доктору вы скажете что там сейчас происходит?

Чувствуя, как дрожат руки, я быстро спрятала их по карманам кардигана, точно как настоящий врач в свой белоснежный халат. Медсестра замешкалась, осматриваясь по сторонам. Выдавать подробности нельзя, вплоть до окончания операции, это мы знали обе.

- Пациент в настоящее время находится на операционном столе. Хирургическая бригада проводит экстренную торакотомию для устранения повреждений, вызванных огнестрельным ранением. Проводится гемостаз для остановки кровотечения и восстановление поврежденных сосудов и тканей. Анестезиологическая команда обеспечивает адекватную анестезию и мониторинг жизненно важных функций пациента. Мы делаем все возможное для стабилизации его состояния и предотвращения дальнейших осложнений. - она заговорила терминами, которые незнающему человеку могли показаться абсолютно непонятными, но перед моими глазами уже была целая картинка происходящего. И даже стало не по себе на долю секунды. Медсестра снова осмотрелась, извинилась и отправилась куда шла.

- Больше не бросайся на медсестер, это как минимум оскорбительно. Не они подстрелили Эрика. - чуть подтолкнув Роджера в спину, я вынудила его вернуться к остальным. И тут же пересказала слова медсестры, но более понятным языком. - Идет операция, она сложная. Эрик получил серьезное огнестрельное ранение, потерял много крови и его... Пришлось реанимировать. Сейчас он находится в отделении интенсивной терапии, где его состояние постоянно контролируют и поддерживают стабильное состояние. Прогноз пока неясен, но врачи делают все возможное, чтобы поддерживать его жизнь. Нужно дождаться, когда закончится операция. - кратко и более понятно пересказав, я опустилась на ближайший стул, запуская пальцы в волосы. Мне как никогда хотелось домой, спрятаться в своей конуре и больше никогда не высовывать оттуда нос.

Отредактировано Emma Holt (2024-08-09 17:05:40)

Пока медсестра говорила, мне снова захотелось ее встряхнуть. О чем она вообще говорит?! Ее слова звучали как набор медицинских терминов, которые я не мог понять. Из всего, что она успела наговорить, мне стало ясно лишь одно - я ни черта не смыслю в медицине! Она говорила о каких-то процедурах, анализах, прогнозах, но все это было для меня как иностранный язык. А затем медсестра сбежала скорее, чем я успел опомниться, оставив меня в полном замешательстве.

Мы быстро вернулись к Анселю и Жасмин, и Эмма, видя мое состояние, попыталась вкратце пересказать все то же, что говорила та девушка в белом халате. Но яснее не становилось. Нет, становилось, но возникало много вопросов. Например, что означают все эти медицинские термины? Каковы шансы на выздоровление? И почему медсестра так быстро ушла? И появилось чувство, что Эмма пересказала не все, возможно, чтобы не пугать нас еще больше. Но допросы я решил оставить врачам, которые сейчас на операции. Они, по крайней мере, точно знают, что делают.

Сколько мы просидели, сказать было сложно - пять минут, или три часа, время словно остановилось. В ожидании новостей от врачей, каждый момент казался вечностью. Я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой, и не мог найти себе места. Мы сидели в холодном, стерильном коридоре больницы, где каждый звук - будь то шаги медперсонала или звонок телефона - заставлял сердце замирать.

Я поднял взгляд на Жасмин, которая, несмотря на усталость, оставалась рядом. Она протянула мне бутылку воды, и я лишь благодарно улыбнулся ей. В этот момент я понял, насколько важно для меня ее присутствие. Несмотря на длительное ожидание, она все еще здесь, и это не могло не радовать. Ее поддержка и внешнее спокойствие помогали мне держаться, даже когда казалось, что силы на исходе.

- Спасибо большое. - усталость давала о себе знать, я протяжно выдохнул, смещая взгляд к тому самому коридору. Сколько еще предстоит здесь находиться? Одному богу известно. А может и он не в курсе. Мой взгляд скользнул к Эмме. Возникало очень много вопросов, но главным был всего один. - Что значит тор… Тарок… Черт, не помню. Тракортомия, или как так. Хотя ладно, что-то на медицинском, и мне этого точно не понять. - отмахнувшись, я открыл бутылку, делая несколько небольших глотков.

И так бы продолжил сидеть, если бы не зазвонил телефон. Звук звонка прорезал тишину коридора, заставив меня вздрогнуть. Извинившись, я отошел в сторону, надеясь, что это не очередная плохая новость. Но услышав голос на другом конце линии, я понял, что ошибся. Новость была настолько шокирующей, что я вышел из больницы, чтобы перевести дух.

С представителем Винного дома мы проговорили около пятнадцати минут, и из его рассказа мне стало ясно две вещи. Первая, Арлетт так же пострадала, попав в аварию, которую нам с Жасмин пришлось объезжать. Вторая - Эрик больше ее никогда не увидит. Меня передернуло, и я опустился на ступеньки, сбрасывая вызов. Я чувствовал, как мир вокруг меня рушится. Я не представлял, как об этом всем рассказать Эрику, когда тот очнется. Если тот очнется.

Спустя несколько минут я вернулся к остальным, но садиться не спешил. Мой вид точно говорил обо многом. Я глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, прежде чем начать говорить.

- Жасмин, помнишь мы объезжали аварию на главной дороге? - стараясь хотя бы говорить ровно, спросил я. - Арлетт попала в ту самую аварию. Ее реанимировали на месте, и… Звонил представитель Винного дома Дюваль, сообщил, что ее сегодня же переправят в Италию. Домой. Она жива, но… Неизвестно, очнется ли…

Всего я рассказать не успел, за моей спиной тихо кашлянул доктор, снимая операционный халат, а вместе с ним и окровавленные перчатки. Его лицо было уставшим, но сосредоточенным. Сейчас хотелось наброситься и на него, выплеснуть всю свою тревогу и беспомощность, но врач вовремя начал говорить, прерывая мои мысли.

- Состояние пациента крайне тяжелое. Мы делаем все возможное, но ситуация критическая. Прогноз неблагоприятный, и вы должны быть готовы к любому исходу. Мы будем продолжать информировать вас о любых изменениях. Извините, мне пора. - его голос был спокойным, но в нем чувствовалась усталость и напряжение. Соболезнующе окинув взглядом всех присутствующих, доктор скрылся в одном из кабинетов, или палат.

Я смотрел ему вслед, чувствуя, как внутри меня нарастает беспомощность. В голове крутились тысячи мыслей, но ни одна из них не приносила утешения. Я понимал, что врачи делают все возможное, но от этого не становилось легче. Время снова замедлилось, и ожидание продолжалось.

— Точно. Прошу прощения. Ансель Уитмор, - Жасмин кивнула:

- рада знакомству, Аксель. Знакома с вашим творчеством! - еще бы, как не узнать известного писателя то? Его книги на всех полках магазинов. А еще ей ли не знать, как человеку близкому к книжной индустрии, учитывая, что у самой отец писатель. И далеко книги по сей день издавались и успешно продавались.

  То, что произошло с Эриком, это действительно страшно..
 
    Чего мы боимся больше всего? Вот если посмотреть статистику, что это? Как ни странно, но возглавляет список - это страх замкнутого пространства, так называемая клаустрофобия. Далее идет общественный страх. Например, покраснеть не в том месте или привлечь к себе слишком много внимания. Дальше это страх заболеть, умереть, потерять кого-то и так далее. Почти у каждого есть чего бояться. Если это не что-то популярное, то всем известны фобии, посвященные клоунам, насекомым, темноты и прочим. Откуда они берутся? Кто-то напугал, кто-то поставил под грозу нашу жизнь. Да так-то мы вынуждены бояться любого, Что как-то касается того или иного проявления. А что такое фобия? Это воображаемый страх в настоящем. При фобии человек испытывает чувство тревоги и паники, это называется фобической реакцией. Он пытается полностью избегать фобического стимула, чтобы не реагировать на него. В случае, когда избежать стимула не удается, обычное поведение человека меняется. Это главная причина, почему фобии представляют проблему – они мешают нормально жить.

  Чего боится Жасмин и боится ли она чего-то? Конечно. Все чего-то бояться. И она, в том числе. Но знаете, какой самый сильный страх в ее жизни? Никогда не догадаетесь. Потому что в этом случае вы должны очень хорошо ее знать. Ее историю, ее судьбу и все то, что ей пришлось пережить. Удивительно, но мы каждый раз думаем, что все знаем. По крайней мере так нам кажется, но что на самом деле? На самом деле мы можем знать все, но не говорить с уверенностью, что это так. Почему? Да потому что невозможно сказать так. Джонс..очень уверенная  и крайне общительная девушка. Она умеет управлять своими эмоциями. В меру. Она боится потери. В частности вновь испытать потерю близкого человека. Много лет назад она это испытала, никому не пожелает. И сейчас глядя на закрытые двери больницы и лица друзей и коллег Эрика думала лишь об одном. Парень должен выжить. Нет, сейчас не то время, чтобы уходить. Ведь его так ждут, так надеяться.

  Роджер. Они были знакомы не так много. Совсем немного. Но она прониклась к нему намного больше чем к кому-либо. И сейчас она видела его переживания. Видела его усталый взгляд, его боль в глазах.  Конечно, она от него да и из больницы никуда не уйдет. НЕ оставит.

  Тут зазвонил у мужчины телефон. Он поговорил быстро, а потом быстро вышел в сторону выхода из больницы. Она последовала за ним. Но на улицу не стала выходить. Лишь когда он вошел обратно, она последовала с ним обратно до коридора, и Роджер  начал говорить, начала понимать, что действительно случилось. Она не успела сказать. Появился доктор, который сообщил с одной стороны хоть какие-то новости, но с другой весьма напряженные.

  Не было никакого смысла в дистанции и официальности. Жасмин приблизилась к Роджеру и ..обняла его, Крепко обняла, заговорив:
- мне очень жаль, что столь ужасное произошло с Арлетт. Я очень надеюсь, что она сможет выйти из этого состояния и выздороветь. Роджер, Эрик справится. Он перенес сложную операцию, ему нужно время. Но он обязательно окрепнет и выздоровеет! Верь в это!!- ее объятья были крепкие, теплые ,а голос умиротворяющий.

  Она не сразу разомкнула объятья и отошла. Кто-то появился. И этот кто-то был штатным психологом фильмы - Тесс Винтер. Они не были близко знакомы. Лишь издалека.

Я совершенно не к месту вспомнил, что Жасмин дочь известнейшего писател Генри Джонса. Ещё одна великая колонна, поддерживающая здание нашей современной литературы. Хотелось поговорить с девушкой об отце. Представилось как нелепо и странно прозвучал бы сейчас любой вопрос на тему творчества Генри.
Понимал, что это своеобразная защита, невозможно получить столько убийственных новостей за один час.
Я улыбнулся Жасмин и ответил:
- Не стоит беспокойства. Спасибо. Я читал книги вашего отца.
Все же упомянул о Генри...
Что угодно, лишь бы не представлять как Эрик воспримет новость об Арлетт. Он нашёл её, потерял, нашёл вновь и потерял теперь уже навсегда. Навсегда? Какое мертвенно-леденящее слово.
Объятья Эммы помогали заглушить тревогу.
Закон парных случаев. Летти и Тея. Эрик и Арлетт. Они сильно разнесены по времени, но все же...
Я невольно крепче сжал плечи Эммы и тут же отпустил, тихо извинившись.
"Торакотомия", знакомое слово, кажется я использовал его в одном из романов, сейчас не вспомню.
Рука невольно потянулась к карману, в котором лежал телефон, чтобы найти значение термина в сети. Но не стал этого делать пока.
Судя по лицу Эммы все действительно очень серьёзно. Слишком серьёзно.
Я посмотрел на Жасмин и Роджера. Единственное что мы все могли делать сейчас - поддерживать друг друга, объединенные дружбой с Эриком и страхом за него.
Рыжеволосая девушка, появившаяся в больнице видимо была психологом компании. Эрик говорил, что есть у них такая рыжая. И пока Эмма объясняла ей что происходит, я вытащил блокнот из кармана. Открыл его и тупо уставился на свою последнюю запись не понимая ни слова. Потом накарябал карандашом "Пять друзей. Больница. Ожидание"...
В этом нет смысла, но то чувство которое вызывает скольжение карандаша по бумаге, успокаивает. Я захлопнул блокнот и спросил Эмму:
- Хочешь кофе или воды?
Я был безмерно благодарен ей за то что она сейчас со мной, здесь. За то что поговорила с медсестрой и врачом.
Я взял девушку за руку и понял что не собираюсь отпускать.

Мы ждали, сидя на пластиковых стульях и ожидая известий. Если бы Эрик знал, что мы здесь, было бы ему легче бороться... я едва не подумала "со смертью", но тут же одернула себя. Не хочу и не буду думать об этом. Он поправится, придёт в себя, просто на это нужно время.
Сначала мы все сидели как на иголках то и дело с надеждой глядя на прявляющихся врачей и медсестёр. Но новостей не было ни через час, ни через два. Ни к вечеру.
Ансель Уитмор обведя всех нас усталым взглядом сказал что у них с Эриком был забронирован столик в ресторане на пятой авеню и что если кто-то хочет...
Никто из нас, коллег не захотел. Хотя я была уверена что Эрик был бы рад, если бы мы могли хорошо провести время за него и вместо него.
Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов. Не помогло. Страх стал огромным и всеобъемлющим. Я висела в нем как в прозрачном пузыре не в силах не пошевелиться, ни нормально дышать. Страх за Эрика.
Лечащий врач дал нам хороший совет - идти домой. Отдыхать, набираться сил которые нам ещё понадобятся. И Роджер поддержал его. Он как будто взял на себя обязанности Эрика - поддерживать, успокаивать, направлять.
Я не стала сопротивляться и уехала, предвкушая тяжёлый день.
Так и оказалось. Коллеги пошли ко мне на приём. По записи и в свободные окошки. Поговорить, поделиться своими страхами, одна девушка рыдала вспоминая гибель старшего брата так похожего на мистера Каллахэна. Я слушала, задавала вопросы и подсказывала упражнения которые помогут успокоиться. И в итоге была полностью вымотана. Так прошёл день.
Время тянулось бесконечно. Удлиннилось так что казалось уже прошла неделя. И вот, наконец, звонок Роджера. Очнулся!
Плотный кокон серого страха лопнул, я вырвалась из него как бабочка из паутины. Вылетела из своего кабинета, забыв плащ и зонт. Примчалась в больницу и после долгих уговоров медперсонала, убедив всех что я личный психотерапевт мистера Каллахэна, наконец попала в палату.
Эрик выглядел почти хорошо. Бледный, осунувшийся, подключённый к капельнице, с перевязанной грудью и все равно излучающий энергию.
Он посмотрел на меня и я в один миг прочитала в его глазах - радость, надежду, и тут же -легкое сожаление, потому что он ждал не меня, другую... нет, мне тоже был рад, но хотел видеть Арлетт.
- Роджер, - сказала я тихо. - Оставишь нас с Эриком на минуту?
Я сама  ему все скажу. Кому как не мне приносить подобные вести.
Я села на стул рядом с кроватью Эрика, взяла его за руку. Улыбнулась.
- Привет. Мы очень волновались за тебя...
Пауза. Я собралась с силами и произнесла также ровно:
- Эрик... Арлетт попала в аварию. Она ... в коме. Её забрали в Италию... родственники. Мне очень-очень жаль...
Какие особые слова нужно сказать, чтобы новость из чудовищной стала приемлемой? Нет таких слов...

Подпись автора

Все, чего вы хотите, находится по ту сторону страха.

Первая мысль была - как сильно он её любит! Вторая - сейчас он сломает мне руку. Третья - не мысль, а инстинктивный порыв ударить в ответ, чтобы избавиться от боли в запястье.
Я победила все три.
Сжала зубы и резко выдохнула.
- Эрик, послушай... тебе нельзя вставать и делать резкие движения... ты же только что...
Он не слушал и не слышал. Ему было все равно что ещё вчера он балансировал на грани между жизнью и смертью.
Я понимала его. Если бы мой любимый человек был где-то в беспамятстве, без меня, помчалась бы не раздумывая.
Я не видела, но коллеги в красках расписали как Эрик привёл Арлетт в офис, какая красивая она была, какими влюбленными, счастливыми глазами смотрел на нее мистер Каллахэн. И как ярко блестело кольцо на пальце его невесты.
Все оборвалось в один миг.
- Эрик... тебе нужно...
Он меня не слышал.
Тогда я сжала его руку и произнесла совсем не тем тоном, которым говорила с пациентами.
- Эрик! Прекрати! Успокойся.
Последнее слово прозвучало почти мягко.
- Ты поедешь к ней. Я помогу тебе добраться до Италии. Ты увидишь Арлетт. Но сначала... сначала отпусти мою руку.
Я освободилась от жёсткой хватки вчерашнего умирающего, потерла запястье и продолжила:
- Как только врачи посчитают что перелёт через океан для тебя реален, я и Ансель и все кто ты захочешь будут сопровождать тебя. Я обещаю.
Я прикоснулась к его осунувшемуся лицу, заставила посмотреть на себя.
- Но ты должен сначала позаботиться о себе, слышишь? Выполнять все назначения врачей, никуда не рваться, не пытаться встать и успокоиться.
Мне было безумно жаль и Эрика и Арлетт. Слезы пытались пролиться, но я сдерживала их. Ему не нужна моя жалость. Нужны решения и контроль, с которым он сам сейчас не справляется.
Подумала что можно связаться с домом Дюваль и устроить видео конференцию, чтобы показать Эрику Арлетт, но тут же отмела эту мысль. Сначала поговорить с лечащий врачом.
- Ты понял меня, Эрик? Прежде всего ты должен прийти хотя бы в относительную норму.

Подпись автора

Все, чего вы хотите, находится по ту сторону страха.

Эрик успокоился. Хотя бы немного. Во всяком случае рваться бежать из больницы перестал.
Но зная его упрямый нрав я прекрасно представляла что свою затею он не забыл.
Мне совсем не понравилось его желание общаться с отцом Арлетт. Тот увёз свою дочь абсолютно точно обрывая все её связи с этим городом, с Эриком. Вряд ли он позволит даже прозрачному воссоединению повториться.
- Я достану тебе его номер его телефона, - сказала я Эрику. - Если ты не будешь нервничать и перенапрягаться.
Я поднялась и подошла к двери, увидела всревоженного Роджера не находящего себе места. Ободряюще улыбнулась ему.
- Эрик просит купить  блокнот и ручку.
Понизилась голос и сообщила доверительно:
- Все нормально. Не беспокойся.
Снова вошла в палату, закрыв за собой дверь. Теперь, когда главный свидетель был отправлен с поручением, я достала свой телефон и принялась отправлять сообщения коллегам, которые могли бы помочь. Спустя несколько звонков и голосовых, нужный номер был получен.
Я набрала его и передала сотовый Эрику, осталось лишь нажать на вызов.
И уходить я не собиралась, потому что  отец Арлетт мог быть не слишком адекватен, и от  Эрика возможна любая реакция. Мне совершенно не хотелось чтобы он вновь попал в операционную, потому что решит выскочить с постели и поехать на другой конец света вот прямо сейчас.

Подпись автора

Все, чего вы хотите, находится по ту сторону страха.