26 февраля... Очередной день, который хотелось просто проспать, чтобы не праздновать, не слышать поздравлений, не резать огромный торт на камеру, а главное - не делать вид, что мне это нравится. Меньше всего хотелось бы вспоминать свои детские праздники, когда отец вусмерть надирался, а мать то и дело вопила на него, а затем они устраивали потасовку. Да, прямо на моих глазах. Но это было не самое страшное. Самое страшное - это все происходило на глазах моих друзей, которых и без того было не слишком много. А к четырнадцати годам я вовсе перестал праздновать этот праздник. Праздник ли?...

Но с появлением в моей жизни "H&H" все круто изменилось. Сперва как-то удавалось избегать и поздравлений, и всех прочих прелестей этого дня. Но с каждым годом праздники становились более вычурнее, девушки красивее, выпивка дороже, внимания больше... А главное - я каждый раз покупаюсь на внезапные звонки, которые вытаскивают меня в офис. В прошлом году звонил Роджер, очень долго рассказывал о том, что нас покидает крупнейший наш клиент! И именно сейчас он находится в офисе, и если я не приеду... В общем, схема ясна? Угроза "H&H", мотоцикл, я в офисе, и... Сюрприз! Да, и желание, которое обязательно нужно озвучить коллегам. Желание... Одно и то же - чтобы они ничего не дарили, ничего не закатывали на следующий год. Соглашаются, а потом...

Из мыслей меня выдернул звонок Шарли, но сперва я посмотрел на время. Почти обед. Рановато что-то... Взволнованным голосом она сообщила о том, что в здании полиция, и несколько моих сотрудников арестованы. Что? Как? За что? Не давая ей договорить, я сбросил вызов, и уже через пять минут натаскивал пиджак на плечи. Созвонился с юристами, и те сказали, что ждут меня в офисе. Только в гараже я тормознул. Очередная уловка? Но Родж будет в Бруклине еще несколько дней. Да и прислал уже скупое поздравление: "С др, дружище". Не поверите, но это все.

Ушло минут пятнадцать, чтобы добраться до офиса. Полиции нигде не было, но присутствовало ощущение, что я все же зря выбрался из своего дома. Укутавшись в куртку сильнее, я добрался до входа, и стоило открыть дверь...

СЮРПРИЗ!!

Ну кто бы сомневался! Шарли виновато улыбнулась, но сразу рассмеялась при виде моей угрожающей физиономии. А за ней стоял Роджер, и мне сразу же хотелось дать ему подзатыльник. Чисто по-дружески. Почти любя. Так же в стороне стояли мои юристы, помахав с той же виноватой улыбкой.

Пришлось остаться. Получить подарки. Сделать с десяток комплиментов. И... Разрезать торт, высотой под полтора метра. А появление диджея сразу же превратило меня в ту страшненькую подругу, которая в углу сумки держит. Но не было сумок, лишь бокал с шампанским и желание сбежать хоть куда. Впрочем, можно было и здесь остаться, если бы не слишком громкая музыка. Нет, я не жалуюсь, и даже радуюсь тому, как мои друзья веселятся.

Решил спрятаться в кабинете, но и там было слишком громко. Недолго думая, я прихватил куртку, бокал с шампанским, и отправился вверх по лестнице, выводящей на крышу. Кажется, здесь музыка звучала в разы тише. Вот только укрытие оказалось занятым. Я даже собрался извиниться и удалиться, но в последний момент задержался. Тисс, наш совсем новый сотрудник, оказалась одета не по погоде. А еще, кажется, упустила момент, когда осталась не в одиночестве. Отставив бокал в ближайший сугроб, я снял куртку, подошел со спины, и без разговора набросил ее на плечи девушке.

- Мне еще не хватает заболевших психологов. - стараясь говорить так, чтобы не испугать ее, я отшагнул назад, вернул в руку заледеневший бокал, и снова вернул внимание Тисс. - Прости, не хотел нарушать твое уединение. Сейчас ухожу.

Сложно было отрицать, что на улице, особенно на крыше, было достаточно свежо. Даже можно сказать холодно. Ветер пробирался сквозь одежду, заставляя меня невольно поежиться. Но в ответ на вопрос я лишь уверенно качнул головой. Ну а что со мной произойдет? Хотелось как-то отшутиться на это, в стиле Каллахэна, но все шутки словно закончились, я только стоял и смотрел на девушку, в чьих волосах блестели снежинки.

Ее волосы, яркие и густые, казались еще более красивыми под светом уличных фонарей, а снежинки, словно маленькие бриллианты, придавали ей волшебный вид. Я чувствовал, как внутри меня поднимается теплое чувство, несмотря на холод вокруг. Ее присутствие успокаивало меня, и я ловил себя на мысли, что не хочу, чтобы этот момент заканчивался. В ее глазах отражалась искренность и забота, и это заставляло меня чувствовать себя немного менее одиноким в этот момент.

- Да, там слишком шумно. - Я всегда был тем, кто может часами слушать музыку на запредельной громкости, погружаясь в мир звуков и ритмов. Но сейчас этот шум был другим. Он был хаотичным, беспорядочным, и от него невозможно было укрыться. Я усмехнулся, и добавил:  - Ну, ты ведь понимаешь о чем я.

Безусловно, я имел в виду толпу разговаривающих, веселящихся, и даже флиртующих коллег. Их голоса сливались в один непрерывный гул, который, казалось, проникал в каждую клеточку моего тела. Смех, звон бокалов, обрывки разговоров – все это создавало какофонию звуков, от которой хотелось сбежать. Я чувствовал, как напряжение нарастает внутри меня, и понимал, что еще немного – и я просто не выдержу.

Мне абсолютно точно не хотелось снова слышать поздравления. Каждое “с днем рождения” звучало как издевка, как напоминание о том, что я старею, а жизнь не становится лучше. Кажется, одному из сотрудников я успел пригрозить, что уволю его, если тот поднимет еще один бокал с этими словами в тосте. Его глаза расширились от удивления, и он поспешно отступил, пробормотав извинения. Но сейчас, стоя на крыше, я лишь поморщил носом, вспоминая этот момент.

Чувствовал ли я себя обновленным? Нет. Мне тридцать, а чувство, словно жизнь остановилась. Или даже вертится по кругу. День за днем одно и то же. Работа, проекты, дом, ужин, сон. И снова то же самое. Я просыпаюсь утром, иду на работу, где меня ждут бесконечные встречи и дедлайны. Возвращаюсь домой, где меня встречает пустота и тишина. Ужин, приготовленный на скорую руку, и сон, который не приносит облегчения. И так каждый день, без изменений, без радости.

- Благодарю, мисс Винтер. Но нет, не чувствую. - подойдя ближе к высокому забору, я облокотился, глядя словно сквозь снежинки на уходящий в сумрак Нью Йорк. - Иногда мне кажется, что я застрял в этом круговороте, и нет выхода. Я смотрю на свои проекты, на свои достижения, и не чувствую удовлетворения. Только усталость. Я вижу, как все вокруг радуются своим успехам, как они строят планы на будущее, и чувствую себя чужим среди них. Их смех и разговоры кажутся мне далекими и ненастоящими.

Я стою на крыше, глядя на уходящий в сумрак Нью-Йорк, и чувствую, как холодный ветер пробирается сквозь одежду. Снежинки падают на мои волосы и тают, оставляя после себя лишь капли воды. Я облокачиваюсь на высокий забор и вздыхаю, пытаясь найти в себе силы продолжать. Ветер, казалось, пронизывал до костей, но я не двигался, словно замерзший в этом моменте.

— По правде говоря, жуть как не люблю этот день, — произнес я, нарушая тишину. Забавно, но я редко кому вот так говорю о своей "огромной" любви ко дню рождения. Обычно я просто улыбаюсь и принимаю поздравления, но внутри меня каждый раз что-то сжимается. Этот день всегда напоминал мне о том, насколько паршивой была жизнь в детстве.

Сместив взгляд к девушке, я несколько секунд просто смотрел на нее. Ее глаза были полны понимания и сочувствия, и это заставляло меня чувствовать себя немного менее одиноким. Затем я усмехнулся, пытаясь скрыть свои настоящие чувства за маской "ничего страшного".

— У тебя талант всего одной фразой разговорить собеседника, да? Поэтому психология? — спросил я, надеясь, что этот вопрос отвлечет нас от моих мыслей. Уйти от разговора — сейчас это моя главная цель. Я не люблю свои воспоминания о праздниках, и совершенно не хочу в них погружаться. А если и решусь... То точно не на краю крыши.

- И как же понять, что мужчина достоин? Это станет явно с возрастом? Или это нужно как-то разглядеть? Да и... Чего достоин? - Не поворачивая головы к Тисс, я тихо улыбнулся. Да, вопросов было больше, чем даже я сам мог себе представить.

Я стоял, наблюдая за тем, как снежинки медленно опускаются на землю, и размышлял над вопросом Тисс. Как понять, что мужчина достоин? Это действительно сложный вопрос. Возможно, с возрастом приходит мудрость, и ты начинаешь видеть людей насквозь. Или, может быть, это что-то, что нужно разглядеть в мелочах, в поступках, в словах. Нет, я не считал себя достойным большего, чем имею сейчас. Но моя самовлюбленная натура об этом умолчит. Даже имея многое, я продолжал стремиться к новым вершинам.

Мой взгляд, полный любопытства, моментально устремился к Тисс. Домашнее задание? Мне? Я почувствовал легкое удивление, но все же кивнул в ответ. Пока она говорила, я не мог оторвать глаз от ее лица. Снежинка, словно маленький ледяной кристалл, медленно опустилась на ее ресницу. Она несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от назойливой снежинки, и это движение привлекло мое внимание еще больше. Я наблюдал за каждым ее жестом, за тем, как она старалась сосредоточиться, несмотря на мелкие неудобства.

- О, я могу дать ответ сейчас же... - развернувшись к городу спиной, я поднял взгляд к небу, словно задумавшись, но на деле озвучил план, который зреет в моей голове не первый год. - Здесь меня уже не будет. В офисе, в Нью-Йорке, возможно даже в Америке не будет. Отправлюсь куда-нибудь далеко. Возможно буду где-нибудь в Греции, наслаждаться пенсией. - рассмеявшись, в очередной раз сводя все к шутке, я выдохнул. - А если серьезно, я понятия не имею к чему приведет меня даже сегодняшний вечер.

Я слушал Тисс с особым удовольствием, наслаждаясь каждым ее словом. Было удивительно наблюдать, как она, такая умная и талантливая, могла так недооценивать себя. Даже когда я задал ей вопрос про психологию, она нашла способ уклониться от прямого ответа. Я покачал головой, усмехнувшись, не в силах понять, почему она так скромничает.

- Это не так просто, как ты говоришь. Задать вопрос, чтобы понять какая нужна помощь? Мне проще космический корабль спроектировать! - отойдя от ограждения, я прошел к небольшому скоплению старых материалов, которые вот уже несколько месяцев как должны были вывезти, присел рядом, просовывая руку в самый центр скопленного хлама. И с довольной физиономией вытащил оттуда бутылку дорогого коньяка. Черт, мне казалось Роджер давно ее забрал отсюда, но нет.

- Тогда такой вопрос, составишь компанию? - встряхнув слегка начатой бутылкой, я вернулся к ограждению, поднял свой бокал, и плеснул остатки шампанского в сторону. Надеялся, что Тисс не станет колебаться, а потому сразу же взглянул на нее. И да, у меня был железный аргумент. - Ты же не откажешь имениннику?

Слова Тисс вызвали неподдельный смех, который эхом разнесся по крыше высотного здания. Снег медленно падал, покрывая все вокруг белым покрывалом, и вечерние сумерки придавали этому моменту особую атмосферу. Я не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся так искренне. Это было как глоток свежего воздуха, который наполнил меня энергией и радостью.

- Сердечно благодарю, мисс Винтер, - сказал я, отвесив шуточный поклон. Я не мог удержаться от улыбки, глядя на нее. Ее слова были не только остроумными, но и проникновенными. Я не без удовольствия выслушал и последующие слова, которые она произнесла. Это было редкое и опасное сочетание - умная и красивая девушка, сочетание которое могло свести с ума любого мужчину.

Разговор коснулся азиатской культуры, и я сразу же вспомнил другую, кажется, китайскую мудрость - “Красота женщины пленяет глаза, но ее ум пленяет сердце”. И как же они были правы! В этот момент я не мог не задуматься о том, как Тисс сочетает в себе оба этих качества. Ее остроумие и проницательность поразили меня еще во время собеседования, а красота раскрывается как цветок, оживая в каждом ее движении и взгляде.

- О, ну тогда на моем надгробном камне можно будет написать что-то вроде: градостроитель, что был слишком увлечен созданием красоты вокруг, не замечая истинной прелести, - сказал я с легкой улыбкой, пытаясь скрыть легкое волнение. Я всегда старался быть честным, но иногда мои слова казались мне слишком отчаянными.

- Я бывал в Альпах, лет пять назад. Компания тогда только-только набирала обороты, больших клиентов не было, но позволить себе смотаться на неделю в Швейцарию была возможность. - я взял бокал Тисс, избавляя его от остатков шампанского, медленно покрывающегося ледяной коркой. Плеснул совсем немного коньяка ей, а затем и себе. Бутылка отправилась на пол, продолжать охлаждаться в очередном сугробе. В этот момент я почувствовал, как холодный ветер слегка коснулся моего лица, напоминая о том, как быстро летит время. - А я и не брошу компанию. Открою небольшой филиал в Греции, и буду руководить оттуда. Здесь главным станет Роджер, он знает дело не хуже меня. А может и гораздо лучше. - Я протянул Тисс ее бокал, но когда она потянулась за ним, я слегка задержал его в своей руке, не позволяя ей сразу взять. Я хотел привлечь ее внимание и задать важный вопрос.

- Мы стремимся к успеху, к признанию, к любви… Это и есть наши желания. Но в конечном итоге, не они важны. Важно то, насколько стремительно быстро мы идем к исполнению этих желаний. Скажи, Тисс... - Я внимательно посмотрел на Тисс, пытаясь уловить каждую деталь ее реакции. Ее глаза, глубокие и загадочные, встретились с моими, и я почувствовал, как время словно замедлилось. В этот момент я осознал, насколько важен для меня ее ответ. - О чем ты мечтаешь? Какие желания ты действительно хочешь воплотить в жизнь?

Я отпустил бокал Тисс, оставляя его в ее руке. Страх перед самим страхом - худший кошмар, от которого невозможно избавиться. Это чувство, когда ты боишься не конкретного объекта или ситуации, а самого ощущения страха, которое парализует и не дает дышать. Мне хотелось сказать что-то умно-психологическое, что-то, что могло бы успокоить и поддержать Тисс. Но в голове не было ни единой здравой мысли. Все слова казались пустыми и бессмысленными. Я чувствовал себя беспомощным, как будто все мои знания и опыт вдруг испарились, оставив меня наедине с моими собственными страхами и сомнениями.

Да, мы все чего-то боимся. Высоты, глубины, насекомых, или хищников... Кто-то боится выходить из дома, а кто-то туда возвращаться. Страхи могут быть разными, но они всегда находят способ проникнуть в наши мысли и парализовать нас. Я тоже не бесстрашен. Мой страх легко скрыть, достаточно не думать о том, что однажды придется вернуться в Монтану, и снова встретиться с теми двумя, которые называли себя родителями. Это место, где я провел свое детство, стало для меня символом боли и разочарования. Каждый раз, когда я думаю о возвращении туда, меня охватывает ужас, и я стараюсь избегать этих мыслей, чтобы не дать страху взять верх.

Я вспомнил, как будучи ребенком, прятался в шкафу, чтобы избежать их гневных криков и ссор. Эти моменты, когда я сидел в темноте, обнимая колени и стараясь не дышать, чтобы не выдать свое присутствие, до сих пор преследуют меня. Я чувствовал себя маленьким и беспомощным, как будто весь мир рушился вокруг меня. Эти воспоминания до сих пор преследуют меня, как тени прошлого, которые невозможно стереть. Но я научился жить с этим, научился управлять своим страхом. Я понял, что страх - это часть меня, и вместо того чтобы бороться с ним, я научился принимать его и использовать как источник силы.

- Я не психолог, но могу предположить, что совершенно избавиться от страха невозможно. Страх - это естественная часть человеческой природы, и он всегда будет присутствовать в той или иной форме. Но можно научиться управлять им. Это не значит, что страх исчезнет, но он перестанет контролировать вашу жизнь. Однажды психолог сказал мне, что не нужно пытаться игнорировать его, или подавлять. Когда мы пытаемся игнорировать страх, он накапливается внутри нас, как давление в котле, готовом взорваться. Подавление страха только усиливает его, делая его еще более мощным и разрушительным. Это первый шаг к разрушению. Вместо этого, нужно признать его существование, понять его природу и научиться жить с ним. Принятие страха - это первый шаг к его преодолению.

Я поднял свой бокал и осторожно коснулся им бокала Тисс. Звонкий звук, который они издали, вызвал у меня легкую усмешку. Этот мелодичный звон напомнил мне о тех редких, но драгоценных моментах радости и умиротворения, которые я испытывал в детстве. Воспоминания о тех временах, когда мир казался проще и светлее, нахлынули на меня, принося с собой теплое чувство ностальгии.

- У нас в компании есть традиция: в день рождения озвучивать свои желания, иначе они не сбудутся. - Я никогда не верил в подобные суеверия, но сейчас поднял взгляд к темнеющему небу, наблюдая, как одна за другой опускаются снежинки. В этот момент я почувствовал, как холодный ветер коснулся моего лица, словно напоминая о том, что даже в самые холодные времена есть место для тепла и надежды. - Я желаю, чтобы все страхи покинули мисс Винтер и оставили ее в покое, - произнес я, чувствуя, как каждое слово наполняется искренностью и заботой.

Снежинки, медленно падающие с неба, создавали атмосферу волшебства и надежды. Хотелось верить, что мои слова принесут Тисс утешение и уверенность в том, что она сможет справиться со своими страхами, как и я когда-то научился справляться со своими.

Было совсем необычно слышать желание, в мой же день рождения, от кого-то другого. Да, всегда были пожелания, но это нечто совсем иное. Тисс обращалась к тому самому Космосу, к которому каждый из нас обращается хотя бы раз. Нет, я не верю в какие-то высшие силы, будь они реальны, не допускали бы болезней или глобальных войн. А потому и желание в день рождение для меня было чистой символикой, традицией, возможностью поверить в чудо хотя бы на короткое мгновение.

- Благодарю Тисс, это и правда то, что необходимо. - несмотря на довольную улыбку, говорил я вполне серьезно. И только огляделся по сторонам. Вот оно, мое счастье. Крыша моего величайшего проекта, А гармония... Те самые люди, которые сейчас веселятся внутри здания, отмечая именины сбежавшего от них именинника. Да, интересная ситуация. И повторяется из года в год, и вряд ли это когда-то поменяется.

Коньяк определенно ударял в голову, к моему счастью не только мне. А потому внезапные идеи и странные мысли, посещавшие мою голову, сменялись более разумными и рациональными... По крайней мере в это хотелось верить. Сделав еще глоток коньяка, я отставил бокал на перегородку, и взглянул на девушку.

- Тогда отпуск придется немного сдвинуть. К июлю, или августу. В Цермат лучше отправляться под конец лета. Тогда там особенно красиво. Позволишь задать немного... Личный вопрос? - ну да, вопрос вырвался прежде, чем мозг смог обработать запрос. И только задав вопрос, я серьезно задумался над тем, что меня больше интересовало из области "личного". Минутное замешательство с моей стороны, и я сместил взгляд куда-то в сторону, бросая совсем некрасивую фразу после подобного. - Хотя это совершенно неважно... То есть важно, конечно. Но не...

Почесав затылок, я поднял бутылку с сугроба. Ну а что спрашивать? О том, кому повезет отправиться в Цермат вместе с Тисс? От собственного неожиданного вопроса захотелось тут же скрыться, но вместо этого я крайне тихо извинился, подливая буквально по глотку прохладного коньяка. Не успевая вернуть бутылку обратно в сугроб, я услышал доносившуюся из вестибюля музыку. Кто-то уже был изрядно выпивший, и этот самый кто-то решил сменить шумную вечеринку на скромные домашние посиделки с медленной мелодией. Я прислушался к музыке, которая доносилась из вестибюля, и почувствовал, довольно улыбнувшись. В этот момент я понял, что хочу разделить этот момент с Тисс.

- Тисс, позволишь пригласить тебя на танец? - спросил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, а главное трезво.

Вечерний воздух был пронизан холодом, который пробирал до костей. Снежинки, падая на крышу, таяли, оставляя за собой влажные следы. Музыка из здания доносилась до нас, как из другой реальности. В тишине вечера звучала какая-то песня английской группы о потерянных мечтах, о том, что уходит безвозвратно. Я не запомнил названия, но мелодия была невероятно красивой, грустной и одновременно светлой, как сама эта ночь.

Музыка обволакивала нас, создавая почти волшебную атмосферу, будто мы были одни на всей планете. Я чувствовал, как ее тепло разливается в моих объятиях, как ее волосы щекочут мне шею. Тисс была невероятно красива, ее черты лица освещались мягким светом луны, и я не мог оторвать от нее взгляд. Ее кожа, гладкая, как шелк, была чуть розовой от холода, а глаза сияли, как звезды в бездонном ночном небе.

Мы двигались в такт музыке, наши тела лишь изредка соприкасались. Ее рука, тонкая и изящная, легко скользила по моей руке, когда мы кружились, и я чувствовал, как от этого прикосновения по телу пробегает ток. Мне хотелось замереть, раствориться в этом моменте, но музыка толкала нас вперед, и мы продолжали танцевать. В ее глазах, темных, как зимнее небо, я видел отражение ночного города, освещенного огнями, и чувствовал, как она смотрит на меня, как будто видит меня насквозь. В этот момент я хотел, чтобы время остановилось, чтобы я мог навсегда запечатлеть это мгновение, когда мы были так близки, когда между нами витала невидимая нить, которая связывала нас.

Тисс была молчалива, как этот вечер, но в ее глазах читалось столько эмоций. В них таились и застенчивость, и любопытство, и, возможно, даже какое-то волнение. Словно она была на грани чего-то особенного, чего-то, что должно было случиться, но боялась сделать первый шаг. И я знал, что должен был уловить этот момент, эту хрупкую и одновременно мощную энергию. Я ощутил порыв, желание склониться к ней и поцеловать ее, нежно коснуться ее губ своими. В этот миг я хотел раствориться в ее глазах, забыть обо всем на свете, лишь бы почувствовать ее рядом. Но что-то меня остановило. И это что-то были мои собственные правила, установленные мной же. Я не мог позволить себе переступить черту.

Я отступил, прежде чем песня закончилась, оставляя за собой тишину, которая была громче любой музыки. В этот миг, когда я отошел от нее, все вокруг будто замерло, словно музыка, которую мы только что слушали, была лишь фоном к этому молчаливому диалогу наших взглядов. Я не знал, что она думала, и даже отвел взгляд, страшась увидеть разочарование в ее глазах.

- Кажется, пора возвращаться. - сказал я, стараясь сделать свой голос уверенным, хотя внутри все дрожало.

Конечно, возвращаться не хотелось совершенно. Я не мог уйти от ее взгляда, от ее присутствия, от всего, что происходило между нами в эту волшебную ночь. Для себя я решил, что проведу Тисс до вестибюля, а дальше отправлюсь домой, сославшись на плохое самочувствие.